Монологи о границах уюта
Документальная пьеса, основанная на 5 интервью о стрит-арте с жителями Екатеринбурга. Основано на реальных событиях, все имена изменены, все совпадения не случайны.
СЛАВА — инстаграм-блогер, 25 лет
ЛЕНА — его девушка, начинающий художник, 22 года
ЛАРА — обычный житель 35 лет
ЛЁША — журналист, исследователь стрит-арта около 30
ВАСЯН — уличный художник, 35 лет. Родился и живет в Екатеринбурге.
ОЛЕГ — художник, 45 лет. Родом из Екатеринбурга, сейчас живет в Европе, выставляется в галереях там же.
Пролог
ВАСЯН. Когда я там начинал, лет 10 назад 15, ходил, рисовал, какие-то, может быть, трафареты делал. Сейчас, на самом деле, практически ничего не сохранилось. Но там было пару каких-то трафаретов. На Колмогорова было. Мне очень нравился там такой был человек оранжевый с лейкой, но ничего не сохранилось, у меня даже фоток не осталось. Ничего. А прикол в том, что вот тогда, это не было интересно просто никому. Всем было поебать.
Сцена первая. Дом
ЛАРА. Я тут стишок-пирожок придумала, хочешь расскажу? Слушай: Я малиновый пузырь, на меня скорее зырь (смеётся). Я в этом костюме просто на пузырь похожа. Он мягкий теплый и уютный.
Вот я себе представляю, когда я просыпаюсь утром, в красивом месте, удобном месте, в кровати, которая, там, моя собственная, не скрипит, ножки не отваливаются. Вот… Что я могу встать а не выползти из нее, потому что она вплотную стоит у батареи. Пойти на кухню, где есть нормальная жестянка для кофе а не мерзкий пакетик со скрепочкой сверху, и… Да, видимо, поэтому я отказалась от всяких неудобств в одежде, чтобы хоть в этом скомпенсировать отсутствие комфортного пространства.
Ну и внутри моего малинового пузыря да, мне очень хорошо.
ВАСЯН. У меня кругом там лежат какие-то холсты, что-то недоделанное, на балконе у меня стоит батарея вот таких банок пустых. Мне говорят – ты заебал уже (смеётся), убери ты это, уже заебал! Ааа… Почему, говорит, у тебя в коридоре цепи какие-то лежат? Почему у тебя в коридоре какая-то краска?
Слушай, дома все настолько привычно, все уже лежит на своих местах. Оно лежит там, где надо, оно такое как надо, оно всегда под рукой. Блин, функционально в том числе. Короче. Ну. В любом случае в конце концов… важно же не украшательство. Это тоже является неотъемлемой частью. То есть надо сделать красиво, в том числе. Но стрит-арт вообще не про красоту. А про идею, которая лежит внутри. В этом смысле нет ничего странного в том, что я не пытаюсь сделать дом каким-то красивым. Если в нём будет достаточно идей, которые будут реализованы, если я буду видеть их на каждом шагу, если я буду натыкаться на них взглядом и так далее, и тому подобное, то мне будет уже достаточно. Списки вот эти все, какие-то незаконченные проекты, все это лежит, напоминает о себе, это нормально.
СЛАВА. А так вот, ну про наш, кстати балкон, классный. Там вот есть, я даже покажу тебе… Это просто на балконе, это съемная квартира, хозяин пока немножко не не в курсе, но я думаю оценит, как иначе. Как-то нам пришло в голову вот такое нарисовать. Мы срисовали с какого-то рисунка Бэнкси. Не мы срисовали, а Лена, я рисовать не умею совершенно. К вопросу о стрит-арте. Это даже там старый там серенький, убогий балкон сразу превратила в красивое…
ЛЕНА. Прекрасно его видно с улицы. Да серьезно. Там такое что-то розовое, и, да, это был мой, немножечко, стрит-арт.
СЛАВА. Вот в серой панельке на сером балконе яркое, красивое пятно. И это сразу другое настроение.
Сцена вторая. Город
СЛАВА. Я недавно переехал из Кургана. Курган ты знаешь, что за город. Откуда… там не хочется встретить старость. Я всегда хотел переехать в Екатеринбург. И что меня поразило – Екатеринбург не ценят многие местные, им не нравится этот город. Москва, Питер – ага. Про Тюмень – Тюмень хороший город, оказывается. А тут грязь, серость… я слышу – «серый, вонючий конструктивизм»… Что, типа, это за развалина в центре города?
ОЛЕГ. Ну город, мягко скажем, не очень ухожен. Приезжаешь в екэбэшечку – серые здания, грязь на улицах, мрачно, красивых зданий очень мало. Ну, вообще визуально красивых, за что глаз цепляется, вот. Какие-то есть локации, прям вылизанные, но чуть отъехал от них и все, трешачок конкретный.
СЛАВА. Может знаешь, есть напротив Дома Промышленности… это огромный дом, Малышева, Мамина-Сибиряка, Луначарского. Большой-большой серый квадрат. Как пентагон, только прямоугольный. А по Малышева есть такая будочка, и там рисунок. Художник Айнт Крайм рисует, таких, восточных немножко женщин. В Инстаграме увидел у какой-то девочки эту фотку, она выкладывает эту будку, на заднем фоне – Дом Промышленности. Огромное, серое, КРАСИВОЕ здание, по-моему. И она пишет, вот, типа, «всё клёво, но вот эти вот серые, поганые дома мне не нравятся – они портят город». И вот такое вот отношение я не принимаю. Ну как…
Ну, то есть, понятно у всех там свои вкусы, но это история. И это такое же, вот, как сказать, достояние города, как… Я сейчас, опять же, ярлыки, да, там… столица конструктивизма в плане архитектуры, да, и столица стрит-арта.
Вот. Я считаю, что это очень хорошо идет рука об руку, и тот же городок Чекистов, если пройтись, он весь заполнен граффити. Ну, не граффити, стрит-артом. Э… очень много работ. Работ разных, разных стилей, планов, это очень гармонично, вот. Ну и моя позиция – что люди должны это знать и это ценить. Особенно те, кому повезло здесь родиться и жить. Ну, как-то так.
Екатеринбург он дико разный. Это просто такой котёл, где чего только нет. И если бы все было, ну блин, как надо, ну это был бы не Екатеринбург. Это был бы ну какой-нибудь там красивый современный город. И постоянно что-то новое какие-то вот эти вспышки на солнце, видимо, и что-то такое – это классно.
Я люблю гулять, люблю смотреть, люблю фотографировать, и рассказывать об этом в своем Инстаграме.
ЛЕНА. Мы постоянно вместе читаем, мы рисуем, гуляем. Мы занимались йогой, сейчас забросили, сейчас мы толстеем вместе. Он невероятно прекрасно готовит, просто божественно черт возьми.
И до знакомства с Славой, которое случилось собственно всего лишь год назад, я замечала стрит-арт, я замечала архитектуру, но не так глобально. В моей жизни не так много людей, про которых я могу сказать – да, вот этот человек очень заинтересован жизнью. И вот это прям про него. Для меня, когда ты увлечен чем-то настолько сильно, чтобы посвящать большую часть времени и энергии этому – ты отдаешь свою жизнь. Ну а что ещё? Это всё, чем мы можем заплатить. Я увидела Екатеринбург, эээ, как бы это пафосно не звучало – с большой буквы. Я прожила здесь уже семь лет, и шесть из них я совершенно не ценила это прекрасное место. Я увидела кучу людей, которые творят на улице… Ты просто вдумайся! Они выходят, и они считают себя вправе, нарисовать так, чтобы это увидели все! Я на балконе у себя нарисовала, у меня рука не поднимется это сделать на улице, потому что я не считаю, что я достойна того, чтобы куча глаз это увидела.
ЛЕША. Я кстати вот, когда меня спрашивали, что бы ты изменил, или что бы… ну какие бы правила ввел, и так далее, я понял, что я… вот где то 90% из сказанного мной, это – запреты, штрафы. Типа там убрать заборы, запретить басовые сабвуферы в машинах, сахарную вату, батуты и кальяны на плотинке. Я понял, что я диктатор по своей натуре. Ну серьезно – запретит это, убрать это, вот это не должно, вот это не должно, я думаю – блин! А где мои предложения что должно то быть? Воот. Потому что… Блин, для моих целей, что я скажу… ну мне кажется ну… ну всего хватает.
ЛАРА. Ну вот хорошо, у меня выходной, я могу пойти со своим учебником французского посидеть в кафе, как всякие хипстеры, там поделать упражнения в красивой гедонистической обстановке. Но я с удивлением обнаружила, что в большинстве кофеен мне мешает музыка. Обычно это какое-нибудь дебильное радио, в котором к музыке ещё добавляется реклама. Это всё достаточно громко и это шумовой мусор. Мое информационное пространство перенасыщено, я целый день отвечаю на звонки, я говорю с людьми, я получаю кучу писем. Я захожу в Инстаграм, ну чисто переключиться, полистать – там опять куча информации меня атакует, контекстная реклама в интернете, объявления на заборах, это всё… ну просто, как бы… это реально шумовое какое-то загрязнение информационного пространства меня просто высаживает, может это… Ну, как бы, это старость, но мне кажется это больше частью усталость.
ЛЕНА. Если я не хочу видеть это, я хочу отвернуться, и видеть классную работу стрит-арта. И если уж говорить об информационном шуме то ты можешь отвернуться в третью сторону и там будет белая стена. Всегда будет белая стена. Тут вопрос того, что ты ищешь. Невозможно убрать всё. Я не могу убрать рекламу, она не может убрать стрит-арт. Это вопрос о том, чтобы смириться.
СЛАВА. Большой город он подразумевает, что улица это инфоповоды, это стрит-арт, это шум, да. Если это не нравится, вот есть вариант классный, и очень крутой, от которого я может быть не отказался – ну так сказать, какая-нибудь приличная деревня. Но так себе у нас с этим в России. Либо это, блин, Курган! Ну что, выходишь, у тебя никакого шума информационного, просто серая… ты смотришь – серая серость. Нет я не настолько, я как бы Курган люблю, но… реально, там с этим гораздо проще.
ЛЕША. Кому-то не хватает тихих пространств там, в центре города, да, иногда отвлечься, кому-то не хватает каких-то еще пространств. А я просто настолько детально исследую город, что я знаю и тихие пространства уже, я знаю пространства для любой цели, в любом, почти районе.
Что меня безумно возмущает – это бесконечные заборы. Заборы везде, всё под оградами. Каждый старается… Я специально для экскурсий разбирался, что двор, это территория общего пользования. Все говорят – частная собственность, я говорю – а кто частник? И у людей просто ломается голова моментально от этого вопроса. То есть типа если не вы частник? А если вы частник, то почему вот там люди стоят и играют? Вообще какой-то бред, и… закрытые дворы… забор который закрывает забор! Один забор немного покосился, испортился, и перед ним прямо, вот сантиметров через пять выстроили еще один, потому что старый уже стал плохой. Просто два забора. Просто везде вставляют, вставляют заборы. Я просто не понимаю, что они дают, людям, ощущение безопасности?
СЛАВА. Но у нас все понимают, что с заборами проблема. Это какая-то, тоже, наша скрепа. Я честно, без обид, я ненавижу машины. В городе не надо, не должно быть машин. Бог с ней с экологией, машины не сильно влияют — город и так испорчен. Я как человек который любит ходить, любоваться городом, его фотографировать – блин попробуй сфоткай вот ту же, вот эту вот радугу с кодировкой. Мы специально туда пришли – стоит просто посреди этого домика стоит машина. Общественный транспорт, метро, сейчас окей эти велосипеды, самокаты – классно. Но, чем меньше машин – тем лучше.
ЛЕНА. И пешком ходить полезно.
СЛАВА. Да и пешком ходить полезно.
Сцена третья. Стрит-арт
ЛЕША. Вот кстати, капитальная, глобальная застройка Екатеринбурга это же тоже то, что заставило город немножко посмотреть в сторону стрит-арта потому что, вот эти вот заборы, они появлялись везде, и тогда появился фестиваль «Длинные истории Екатеринбурга», в котором как раз разрисовывали эти заборы. То есть приглашали художников, делали именно арт-объекты из этих заборов. Даже потом, я знаю историю когда люди наоборот сожалели о том, что этот забор убрали, потому что такой красивый был, там, какой-нибудь рисунок, или еще что-то прикольное.
Термин «Столица стрит-арта» был придуман командой «Стенограффии», и, эээ насадился на город. Это фестиваль которого не было в России. Приезжали художники из разных городов, потом этот формат начали копировать и, когда уже просто к пику подошло, что в других городах стали делать свои «Стенограффии» внезапно в Екатеринбурге появляется «Карт-бланш». Формат, которого вообще ни в одном городе нет. Я посмотрел, даже на международной арене подобной практики нет, чтобы художники выступили с тем, что они делают арт-терроры и называют это фестивалем.
Ну я лично с иронией отношусь к этому термину, примерно как к «Иваново – город невест». Я это воспринимаю, да простит меня «Стенограффия» чисто как туристическую фишку, как особенность города.
В Екатеринбурге не надо искать стрит-арт, здесь стрит-арт сам найдет тебя. Вот. И правда, здесь очень… спрятаться от этого трудновато. Город становится такой фактически галереей, где, среди уличных художников сейчас считается круто отметить свое присутствие.
Еще, какой-то историчности придает конечно подход к рисованию, к тому, что здесь совершенно спокойно можно рисовать на улице и тебе никто ничего не сделает, просто потому что эта работа сделана к фестивалю «Стенограффия». Они убедили полицию, местную власть и всех жителей, что уличный арт может быть согласованным. И настолько убедили, что сейчас самые смелые, кто выходит и просто начинает делать, все думают, что это что-то согласованное, потому что никто не станет проверять.
То есть это как… блин… представь, внезапно совершенно, власти отменяют свой этот условный запрет на митинги несогласованные и лет через 5-6 у людей из головы выпадает вопрос: а это согласованный митинг или нет? То же самое здесь, если здесь 11 лет упорно показывали и рассказывали, что стрит-арт бывает и может быть согласованным, то люди уже даже не задаются вопросом: а согласован ли он?
СЛАВА. Вот, Ради надпись: «Кто мы, там, куда идём?». Ну тоже, всегда, мне кажется она там всегда была, ну реально ну… Ну блин, написано красиво, хорошо, никогда бы я не подумал, что это реально стрит-арт, что это сделал художник. А потом, когда ты узнаёшь, что это реально какое-то произведение искусства, так ещё известнейший Радя, который, ну, «наш Бэнкси».
Реально искусство, которое ты можешь увидеть просто встав покурив там, поднял голову, и увидел эту надпись. Но пока ты не знаешь, что это искусство для тебя это какая-то… Это также как Исеть – это вот старая гостиница, когда ты не знаешь за… про конструктивизм. Когда ты это понимаешь, ты в это погружаешься и это уже приобретает… мм… значение.
Просто это сопоставляешь что это блин, реально музей под открытым небом, да, это галерея художника. Вот. Это восхищение, восхищение масштабами.
ЛЕНА. Я училась в классе, наверное, в седьмом. У меня был одноклассник. Я ему сильно нравилась, он мне в тетрадке постоянно рисовал мое имя и ник из аськи. Красиво, штрихами, знаешь, закрашивал. У всех собирал фломастеры, маркеры. И вот с того момента я вообще максимально лояльно ко всем тегам, ко всей этой истории. Какое-то такое теплое чувство вот этой детской влюбленности. Очень мило. Ну если серьезно, не знаю, я не считаю, что это плохо. Т.е. я иду, меня нисколько не раздражает что там написано на стене.
СЛАВА. Теги – постольку-поскольку. Это иногда прям каллиграфия-каллиграфия, но иногда какая-то херня. Дай Бог нам всем здоровья, через 10 лет мы узнаем, что вот этот вот крутой художник, который нарисует какую-то гениальную совершенно тут работу, очередную в Екатеринбурге, он выложит, что – «вот, я начинал с этого тэга». Да, а я у себя найду фотографию какой-нибудь там загаженой стены, и вот именно этот тэг, и я видел, как он начинал!
ЛАРА. Людям свойственны две потребности, да: существовать самим, и продолжить свое существование в своем потомстве. Так сказать – оставить СЛЕД. Когда вот Вася здесь прошел, и тот же вот фонарь рядом с ним стоял, и он ждал около этого фонаря пока загорится зелёный свет и тут же он намалевал надпись о том что «Вася здесь прошел». И я считаю, что я, как бы, такой же полноправный гражданин, который имеет право, быть в пространстве, где вот эти следы пребывания других людей менее заметны. Обилие наружной рекламы, объявления какие-то, эээ, вывески, самые разные знаки, это всё как бы провоцирует всех этих Вась сказать, ну как бы, если… если там «шубы за полцены» могут оставить свой след, почему я не могу?
Вот, например, недавно, когда мы были на экскурсии посвященной «Карт-бланшу», мы зашли во двор, где была вот… где была работа про нефть, я не помню, как она называлась, но там было вот какая-то будка, тра… ну не трансформаторная, ну в общем про нефть. Черная такая мазня на стене и надпись «Красота» ужасными корявыми буквами. И этот, эээ, экскурсионист, ну как он там, гид? Гид упомянул, что жители были против.
Это такой адский снобизм, я считаю. В том смысле что, да, «я художник я так вижу», я выбрал это место, пусть эта работа… я сейчас не говорю о её качестве, да работа интересная, но просто, вот эта работа, да, которая не нравится людям, пусть она бьет им в глаза независимо от их желания. Они каждый день на это смотрят. Почему они должны это делать?
Люди, вот, которые живут в этом дворе они такие же хозяева этого двора и я думаю в гораздо большей степени чем этот художник, который прилетел из Москвы, вот это нарисовал и улетел. Если они открыто выражают свою точку зрения, о том что они не хотят это здесь видеть, он должен к ним прислушаться, он должен их тоже уважать, а не вставать в такую позицию, что «я художник, а вы быдло».
Я вправе выбирать контент, который я получаю, я вправе ограничивать контент, который я получаю.
ОЛЕГ. На самом деле, стрит-арт, в том виде, в котором он сейчас существует, он уже тоже не актуален, он издыхает. Это должно во что-то трансформироваться, понимаешь… и у него должно быть какое-то фундаментальное развитие.
Парадокс заключается в том, что они все прямиком ломятся в галереи и музеи. Если они чего-то добились они стали какими-то значимыми величинами, они на стенах не остаются. Потому что они понимают, что это всего лишь способ делать деньги и на них можно делать деньги, вот, в том числе, понимаешь.
Есть, например, концепция развития города, в которую включены уже какие-то топовые точки и этим ребятам за деньги заказывают такие вещи. Конечно это бизнес. Но до этого нужно было дойти. Тот же самый Бэнкси, думаешь, он что, мышей своих рисует? Нихера, он картины продает, понимаешь. Но для этого нужно было сделать имя. Но у него там, пара гостиниц, которые нормально бабосы приносят, все хорошо. Вот.
Нет, я знаю, кто такой Бэнкси, я тебе не скажу. Зачем мифы разрушать. Я реально знаю кто это. Вот. И в мире, я думаю, что есть достаточно количество людей кто знает, но есть некое негласное правило, что у чувака вот это часть его имиджа. Кто я такой, чтобы разрушать чьи-то имиджи, понимаешь.
Меня, знаешь, что больше всего до глубины души раздражает и бесит, т.е. пришли люди, понимаешь. Они сделали эту стену, они ее оштукатурили, они ее покрасили. Тут же какие-то ушлепки пришли ночью и её испохабили, понимаешь. Окей, вам сильно надо, вы найдите разрушенную стену, приведите ее в порядок, заштукатурьте, покрасьте и захерачьте на ней. Я сам приду поклонюсь и скажу, чуваки – вы молодцы!
Тот же самый Радя, которого вспоминали, он абажуры вот эти вешает. Не было — пришел, сделал, повесил. Молодец, он няшка, понимаешь. Он ниче не испортил при этом. Все окей. Если вас так дофига, акцию хотите сделать, возьмите самые грязные заборы, просто покрасьте его чистой краской. Вот это будет, в моем понимании, самый сильный стрит-арт проект. Просто типа чистые стены. В свое время, вот когда Детройт поднимали, когда вообще херово все было в Америке, во время депрессии, да, или чуть позже, или Нью-Йорк, не помню, пришел новый мэр, и у них практически все окна в городе были выбиты. Что он начал делать. Вот это был самый крутой стрит-арт проект вообще, я считаю. Он выделил деньги и люди стали вставлять окна в пустые дома, понимаешь. И это подняло культуру. Вот стрит-арт.
Сцена четвертая. Стенки
ВАСЯН. Даже три года назад, даже четыре года назад это в принципе было никому особенно не интересно. Ну скажем так это… ну я такого внимания со стороны прессы и других людей не чувствовал. Ну ходил что-нибудь делал, выкладывал, и это просто…
Раньше это был такой чуть-чуть андеграунд. А теперь уличное искусство прямо многим интересно, теперь даже уже на аукционах стало продаваться. Прямо стало это мейнстримом каким-то. Сейчас это прямо мэйнстрим.
Дело даже не в том что это больше народу увидит, дело в том что иногда, само пространство в городе просит чтобы оно там, что-то там напрашивается, ты что-то видишь и думаешь, что вот это можно дополнить, это можно улучшить, сама улица диктует тебе все эти вещи. Ты идешь ты видишь что-то и ты думаешь блин, вот здесь было бы круто сделать то и то, ты видишь это, ты изменяешь то чтобы… ммм… улучшить, улучшить, и это действительно наверно хорошо. Ты же хочешь сделать что-то на улице чтобы это стало красивее, во-первых саму среду сделать более дружелюбной, безусловно, а во-вторых, когда ты идешь и видишь на улице что-то такое что можно изменить, ты понимаешь, что там идеально впишется то-то и то – ну это же невозможно не сделать.
Ты когда такой идешь а у тебя там тетрис такой, когда последнюю палку надо вставить, и «бам!» чтобы это всё сократилось.
Ну а иногда сам процесс, когда что-то рисуешь – это прям хорошо. Ты ХОЧЕШЬ это делать потому что это прямо… Во-первых адреналин, во вторых – ну это же вдохновение какое-то. А ещё знаешь, классно, когда ты выходишь, и у тебя уже все в голове, всё что ты придумал – оно уже произошло, случилось в голове. Ты уже испытал эйфорию и оргазм по этому поводу. Потому что ты думаешь, что это будет просто охуенно бомбически. Рисуешь такой эскиз и думаешь – блядь как охуенно! Потом приходишь на стенку, начинаешь рисовать, а там стенка в два раза шире, а надо в два раза уже. И ты пока рисуешь, ты понимаешь, что лучше вот это место изменить, а вот это место сделать по-другому, и ты понимаешь, что так ещё пизже! И ты думаешь – о господи, как же хорошо! Это на самом деле, вдохновение. А иногда усталость. Весь набор. Когда ты ебашишь 4 часа подряд 5 часов подряд, можешь устать. Но вдохновение лучше всего.
Но так или иначе ты, как бы, делаешь что-то противоправное. И менты могут доебаться и кто угодно. Ну, люди не доебутся, менты могут доебаться. А вообще, если уж на то пошло, то в принципе есть статья о вандализме, которая до трех лет лишения свободы (смеется). Поэтому, все равно, некоторые трепет и волнение ты испытываешь.
Иногда я занимаюсь этим потому, что этим просто невозможно не заняться. это же, в том числе, от невроза. Кстати, интересная история, в том числе это для того, чтобы бороться с неврозами. У меня обсессивно-компульсивное расстройство. Это невроз, если ты не слышал никогда, невроз навязчивых состояний. Я типа проверяю двери, проверяю всякие такие вещи. Когда-то он был прям сильный, сейчас он никуда не делся, остался но я… тогда было много. Всмысле это так или иначе какой-то выход этой энергии, которую ты не можешь… если в голове ты держишь это, в том числе это выход энергии, что-то созидательное. Творчество, которое позволяет тебе чуть меньше запариваться за какие-то другие вопросы.
То что у тебя внутри, если ты никак это не реализуешь, то это же потом в конце концов прокисает. Превращается во что-то что тебя тащит назад. Превращается в яд, это остается у тебя внутри, потом ты начинаешь себя винить что ты никуда не идешь, ты ничего не делаешь, ты говно.
Если завершить какой-то незавершенный проект, это даст тебе сил для следующего. Если ты его не завершишь, это занимает твою голову. Твои ресурсы уходят на то что ты ходишь и думаешь – блииин, надо закончить, надо закончить,
Заканчиваешь на улице то, что не можешь закончить внутри.
А ха. Да, да, да. Знаешь, это смешная история, я, короче, для того, чтобы как-то с этим разбираться, э, в самом начале весны, когда ушли все на карантин, скачал себе книгу, у меня есть приложение – «Слушай». Я люблю не читать а слушать книги. Я скачал книгу «Как заканчивать то, что начал»
(пауза) Да, да, ты правильно понял – я ее не дочитал.
Есть прямо прекрасные изначально, природные стенки, которые просто сами по себе безумно красивые, которым надо чуть-чуть помочь, чтобы они стали ещё красивее и всё. Привнести в них вот этот вот… Она уже там есть… Это очень классно…
Я когда-то в свое время рисовал дракона на стене, так блядь он просто там вырос. Он сам туда влез, там, прямо город. Там стена, она уже разрушена, она уже нарисована, тебе просто нужно чуть-чуть её… обнажить края. Это вдохновение, но оно очень классное когда ты идешь, видишь стену и ты понимаешь вот, чуть-чуть ещё и она заживет. Это прям супер..
А есть ещё стены которые выбираются под определенную идею. Я например сейчас собираюсь. Ну как собираюсь. Самая, блядь, самая, самая… очень частая история про меня – это ошибки планирования. Ошибки планирования это прямо боль. Потому что как с Лениным: я хотел на Ленина ёлочку повесить, прихожу а он не 10 метров. Он просто где-то там в небесах. И ты такой думаешь – ну ладно, окей, повешаю в другое место.
У меня есть шикарная… ну ладно шикарная… не шикарная но хорошая. У меня есть хорошая идея. Ну мне – нравится. Есть хорошая идея, которую нужно сделать так, чтобы это была вода. И вода была таким образом, чтобы работа имела левый и правый край. Я нашел просто идеальную стенку, которая находится под бебелевским мостом. Там нихера никогда никто её не увидит кроме бомжей который там пьют. С тех пор как весь стрит-арт живёт в интернете, в принципе тебе даже не обязательно выбирать, чтобы это была какая-то проходимая стенка.
Главное, чтобы она была хороша, чтобы она отражала идею. И там прямо идеальная стенка, то что мне нужно. Она стоит посреди воды. Я уже пришел туда делать, и знаешь почему не сделал? А щас же воду спустили. Я причём пришел заранее посмотрел думаю: ну, там мелко, я приду с лестницы нормально. У меня там есть сапожки, там, вот такие полусапожечки, приду сделаю. Ага, пришел сделал. С одной стороны вот так, с другой стороны вот так. И ты стоишь, думаешь – болотники надо где-то брать что ли… Ну, короче, пока вот это тоже на паузе.
Ну конечно я не на каждую стенку полезу, потому что некоторые сами изначально красивые от застройщика, некоторые являются достоянием. Зачем трогать достояние культуры и зачем трогать хорошо сделанную стенку, которая в принципе нормально радует людей, если есть куча, блин, стенок, который нахуй никому… никого не радуют. Которые прямо и ждут, когда их хоть чуть-чуть как-то, знаешь, оживят, вдохнут в них жизнь. У нас в городе, стен, которые можно сделать лучше за счет этого просто, там, миллион. Ходи и делай.
Сцена пятая. Диалоги
СЛАВА. Мне нравится, когда ты выходишь из дома и идешь, неважно, просто гуляешь или идешь на работу, по делам, и город с тобой о чём-то говорит. Вот этот вот диалог города, когда что-то в нем меняется, ты видишь эти изменения, ты получаешь новую какую-то информацию. Тебе нравится, что ты гуляешь не по одним и тем же улицам. Ты каждый день гуляешь по новой, потому что что-то на ней изменилось.
И рисунки — это самое простое. Я имею в виду, это гораздо быстрее, чем построить новый дом. Ты выходишь и смотришь: вот тут новое, вот здесь новое, здесь было, здесь закрасили. Это всё тоже круто. Когда, как бы это не звучало, когда рисунки закрасили – это круто! Иногда это не конструктивный диалог, а иногда интересный, когда художники дополняют чужой рисунок и ты… Ну есть классный пример (смеется). Есть, вот, на улице Розы Люксембург летом появилась надпись: РИСУЙ НА УЛИЦЕ. (пауза) Нет, не понимаешь о чём речь? Это хулиганская такая история, но… не знаю кто сделал, может тот же, кто сделал первую надпись, её потом поправил. В общем, РИСУЙ НА УЛИЦЕ, черными буквами на.. прямо вот здесь в центре. На заборе. Кто-то эту надпись изменил, закрасил некоторые буквы, немножко там дорисовал, получилось: ХУЙ НА ЛИЦЕ. Ну, как есть. Вот. Ну, согласись, это… блин, это круто. Это была надпись, да, какая-то концептуальная. Изменена она максимально по-дурацки, максимально по-хулигански, возможно грубо и неуважительно, но это произошел диалог. И, что очень интересно в данном случае, вот этот вот уже измененный вариант, он провисел там несколько месяцев! Потом просто на него приклеили какой-то плакат рекламный, там какой-то концерт. При этом рисунок ПТРК Славы, вот про Патриарха напротив храма, закрасили в тот же день.
ВАСЯН. Чем больше уличного искусства, тем больше свободы. Если много где есть стрит-арт, это значит, что люди чувствуют себя более-менее свободными. Есть Москва, где в принципе закрашивают через каждые два часа, но там это пытаются делать. А есть города, где не закрашивают, и люди все равно не делают. Потому что, ну хрен его знает, что там в головах. Надо понимать… надо смотреть, то ли они… Всё-таки мне кажется, что это в том числе про свободу. Если там нету никаких надписи: то об этом и никто не думает. Что неужели никто никогда не хотел что-то нарисовать на стене? Может он и хотел бы, но, может, не знаю, боятся, стесняются.
СЛАВА. Вот в этом году – история про чудесный плакат, где там «Ломай заборы, стреляй царей» это очень жёстко да, но это есть над чем задуматься. Над нашей идентичность… Вот эта вот, уральская идентичность, екатеринбургская – что это вообще такое?
А ведь правда, это убийство царей, как бы, с одной то стороны, у нас это было. Написали «стреляй царей» – ну стреляли же, было. И ломай заборы – ну совершенно ясно про какой забор идет речь. И спроси ты на улицах, мне кажется 10 случайных человек, из них ну шесть точно поддержит. То есть, я думаю, большинство за сломанные заборы, нежели да, за храм. Но, когда вот это подается вот так в лоб, это люди начинают правда… люди начинают думать. И хорошо это или плохо? Очень круто, мне очень нравится, знаешь, какая работа. Где «бесконечных двадцать лет мы с надеждой ждём балет».
ЛЕНА. Обожаю!
СЛАВА. Блин, она висит уже два года!
ЛЕНА. Вот у меня вот вопрос это потому, что не в лоб? Или это потому что, что?
СЛАВА. Да нет тут максимально прозрачно, мне кажется. Как это. Это райончик небольшой, вокруг там по-моему хрущевки, ну не сказать, что какой-то там творческий.
ЛЕНА. Ну просто понимаешь, что если работу с Кириллом закрашивают…
СЛАВА. Ну с Кириллом там напротив храма, это было слишком. Это было не то что в лоб, это просто по голове.
ЛЕНА. Ну вот, значит та не в лоб, ну не настолько в лоб, видимо? Но это восхитительная работа!
СЛАВА. Вот, и это из серии да, во-первых не закрашивают. Ну потому что, видимо достаточно свободный город… То ли это свобода рождает стрит-арт или стрит-арт рождает свободу – это, вот, бесконечный процесс.
ЛЕША, Меня удивляет, что людей может возмутить в уличном пространстве внезапно, возможно, просто кому-то.. кто-то просто боится любых изменений, знаешь.. чаще всего это взрослые люди, ну я имею ввиду очень взрослые люди, ближе к пожилым даже. Кто знает, может из-за того что они в девяностые глубокие изменения, потрясения вытерпели и им теперь любые изменения кажутся ужасным шагом к революции.
Просто…скажу так…вот уличное пространство оно общее, кому-то понравилось, кому-то нет. Я был удивлен по опыту прошлого года, что у нас кто-то целую улицу благоустроил, установив там… просто горожане установили, я не помню кто это был… установили скамейки из палеток, собрали какие-то столики и так далее. И просто все разнесли! После этого еще и сказали, что это было ужасно, сказали местных бабушек возмутило, что появилась уличная мебель из палеток.
ЛАРА. Когда я иду в художественную галерею я готова воспринимать это искусство, каким бы странным, вызывающим, уродливым, оно ни было. Но видеть это каждый день выглядывая из своего окна — я не готова.
В этом смысле, вот если говорить там про «Карт-бланш» и «Стенограффию» я всегда буду на стороне «Стенограффии». Не потому, что там менее политические работы, менее, какие-то, острые, злободневные. А потому, что они хотя бы согласуют место, они согласуют его с жителями, они пытаются вписать эту работу, изображение в окружающий ландшафт, да.
Я не то чтобы только за институциональное искусство, потому что, ну понятно, что есть все вот эти прекрасные, там, современные эстетические теории, которые говорят о соавторстве, о роли зрителя, о его вовлеченности в процесс. О том, что нужна эстетика взаимодействия, где мы должны, сообща порождать вот этот художественный дискурс. Ну блядь, ребята! 9 вечера! Я сходила в пятёрочку, молока купила, какой сука художественный дискурс? Почему? Просто сделайте город…
Первый шаг – это убрать за собой. Элементарно. Следующий шаг, на который хватает альтруизма у немногих людей – это убрать за кем-то другим. Для этого вот нужны субботники. Или, по крайней мере, там, оплатить работу коммунальных служб.
ЛЕША. Мне нравится, что щас возвращаются традиции субботников, и я сам периодически участвую, если где то неподалеку просто собираются.. эээ.. хотя я вижу с другой стороны, что люди в комментариях или где то на форумах удивляются, а почему за бесплатно идти убираться?». Меня удивляет такой подход к жизни, чтооо… правда для кого то субботники кажутся чем то странным, вот, но правда если ты сам меняешь уличное пространство, ты ответственно относишься к тому, что кто-то другой тоже, что-то сделал с этим уличным пространством, то есть я не думаю, что тот кто хоть раз попытался изменить уличное пространство – установить лавочки, там, посадить дерево, условно говоря, или участие в субботнике – пойдет и будет бить фонари в сквере за оперным театром.
ЛАРА. Хотя вот тоже, как бы, весь вот этот дискурс, что давайте встанем, почистим, давайте там… сделаем то, это. Ну вот я гражданин, я плачу налоги, я участвую в формировании исполнительной власти, да путем участия в выборах. Почему я ещё должна сама в руки лопату брать? Там, или метлу? Ну понятно, что за собой я убрала. Но вообще я отчислением своих законных доходов, законно, легально, поддерживаю существование коммунальных служб, которые должны этим заниматься. Когда вся вот эта движуха поднимается – встанем и почистим, вы дискриминируете на самом деле всю систему таким образом. Она создана для того чтобы этим заниматься, а вы такие — Да ладно, да понятно, что они ничего нихрена не сделают, давайте сделаем сами. Так вы вместо того, чтобы нормально разобраться с властью, идёте мусор чистить? Так вы, может, как бы, подумаете, к чему… как бы, приложить энергию к источнику проблемы, а не к ее последствиям?
ЛЕША. История с тем, как Nomerz дантиста сделал…эээ…господи, на здании, у которого обсыпались кирпичи нарисовал глаза, рот и эти кирпичи были как зубы выпадающие, ужасные. В общем, он настолько стал кринжовым, что жители начали жаловаться и городские службы наконец починили этот дом и заделали эти дыры. Да та же… так же как есть эта акция со словом «fuck», в России она была со словом «жопа». Когда слово «жопа» писали, его бафили, ну и делали это слово чуть больше поверх этого бафа, больше, больше и так потом слово «жопа» на всю стену писали и всю стену покрасили.
Или например, в Братске на фестивале «Один за всех» появилась классная работа напротив здания завода, у которого там семь труб торчат, из них просто льются клубы дыма на весь город… ээ… там, на одном таком достаточно продолговатом здании Миша Маркер сделал надпись «I CAN’T BREATHE, ЁПТ». Надпись и сзади все эти заводы, клубы дыма. Через два дня приехали коммунальщики, закрасили все в серый и он сделал вторую версию работы: «Дышать легче не стало».
ВАСЯН. Я хочу сделать, и сделаю, работу. Размещу. Это то, что меня волнует. Это то, что связано с Камчаткой. Мне вот это прям… хайп не хайп, у меня вот это прям отзывается, прям пиздец. Прям не нравится то, что происходит на Камчатке с морем. Там какие-то непонятные расследования которые непонятно кто ведёт и как они их ведут вообще. Новостей никаких в инете нету, нигде нету, я могу эту новость увидеть, только если… в том случае, только если я сам захожу, забиваю в поиск «что там с Камчаткой» я нахожу вот эти статьи BBC, что-то ещё читаю. А вот так чтобы я листал ленту, или смотрел новости, или слушал по радио – нигде ничего! Тишина. Ну, ладно. Ну вот видишь – Тима Радя на это влияет, теги на улицах на это влияют, сквер на это влияет. И это хорошо, когда человек начинает уже понимать, что он здесь… Не то, что он здесь просто пожил и всё. Важно, чтобы он понимал, что он здесь пожил, потом у него еще дети будут жить – вот это ответственное отношение. А во вторых, надо чтобы он понимал, что он тоже здесь хозяин а не просто так. Вот это ебучее отношение, когда «после нас хоть потоп» прямо, блядь, бесит. Очень хочется гражданского общества, которого нахуй нет. Ну ладно, это не про уличное искусство.
ОЛЕГ. У тебя глаза очень красивые… Не, я тебе реально делаю комплимент, потому что в нашем мире очень мало людей, которые умеют слушать. Вот. И еще меньше людей, которые умеют говорить так, чтобы погрузив в свой рассказ собеседника он был в этом рассказе внутри настолько, чтобы он подкоркой мозга и кожи чувствовал ситуацию которая происходит. И кайф жизни заключается в том, что время от времени слушатель и рассказчик меняются местами. И тогда в этом появляется такая вкусная мороженка, и в этом есть какой-то смысл. И для того чтобы до этого дойти нужно периодически входить в какой-то вот детокс. Для себя я придумал что это будет детокс необщения, для того чтобы уйти, как бы от всего того, вот этого хлама который нас окружает. Очень много вещей, которые не нужны. В том числе и слова. Потому что мысли облеченные в слова приобретают статус некоего закона, понимаешь. Самое прикольное в этой ситуации что никто не несет ответственности за те слова, которые он произносит. А для того чтобы к этому относиться немножко более корректно нужно понимать свою ответственность.
ВАСЯН. Знаешь, какая классная история была с Высокинским, который сделал из нормального фонтана на Попова какое-то уёбище. Если ты не помнишь, там был фонтан, ну понятно, он был старенький и все прочее. Потом они его закатали и поставили какие-то непонятные, ебать, трубки. Это должно было символизировать каким-то образом радиоволны! Серьезно? Это радиоволны были, да? Кто бы ещё понял! И реально это же людям не понравилось. Выражали какие-то протесты. Я кстати табличку делал, её сняли через день буквально. Там была табличка с надписью: «Напряжение, опасно для жизни». Я сделал сверху ещё одну табличку в таком же формате. Белую с красной каймой, написал там «Умственное», поставил сверху, и в итоге получилось: «Умственное напряжение, опасно для жизни». Её убрали, через день, тут же, просто сразу. А потом через год этот фонтан поменяли на нормальный, потратили еще хуй знает сколько денег из бюджета. То есть, так или иначе, у тебя тоже есть инструменты, чтобы на это влиять.
Уличное искусство меняет не только меня, но и меняет вообще людей вокруг, которые понимают, что кто-то что-то делает на стене, то это можно делать. Что это не какие-то бетонные серые стены а хочешь жить в красивом месте — измени это.
ОЛЕГ. Моя задача была минимальная, для меня. Просто вот из этого бега людей остановить. Чтобы он бежал, бежал, его раз, так торкнуло и он просто встал. И в этот момент, ему положить и в душу и в сердце очень добрые вещи. То есть просто, чтобы он хотя бы на микросекунду остановился. Потому что люди настолько загнаны, да, что они не могут даже всего то на эту микросекунду остановиться. Но это невозможно в формате улицы. Потому что, например, ты не можешь повесить на площади картину. Она не соразмерна объему и она не будет читаться так, чтобы произошло вот это действие остановки, ай стоппера вот этого. Её никто не заметит среди этого шума. То есть нужна некая среда, понимаешь. В улице свой контекст и своя среда, но не для моих вещей. Понимаешь.
ВАСЯН. Ну ладно, так или иначе мы общаемся между собой, какие-то есть чаты, всё прочее. Ну ладно.. Реально люди просто пишут, говорят вот у нас есть такая стена, приходите, нарисуйте. То есть они не только… ну, по крайней мере если они не могут это сами сделать, по крайней мере они хотят уже чтоб пространство вокруг них изменилось. Стало более красивым, более… Есть такое — бабушки пишут, приходите к нам в подъезде нарисуйте — ну блин, ну окей. Они может быть не до конца понимают, что стрит-арт это немножечко нее… ну блин. Стрит-арт это немножечко не про то, потому что стрит-арт он же, это не про красиво, да. Это может быть чуть-чуть о другом. Но они по крайней мере спрашивают.
Самые тупые вопросы художнику, которые можно задать это, блядь: «А что это значит?»! Ну серьезно, камон! В смысле, «что это значит»? Откуда я знаю, что это значит? Я сам здесь просто так (смеется). Ну то есть, я не знаю, как к этому относиться.
Я рисую, ко мне подходят начинают спрашивать, а я прям стесняюсь. Когда у меня спрашивают, что это значит, я тушуюсь, я там краснею, ничего сказать не могу. Ну чувак, ну вот же всё перед тобой, ну подумай, здесь может быть 10 20 30 смыслов, подумай! Это то, ради чего я это делаю, чтобы ты хоть как-то подумал. А ты приходишь и спрашиваешь.
Но я всё-таки хочу общаться. Ну блин… ты делаешь, всё-таки ты хочешь общаться с людьми. Не то, чтобы я хочу улучшать пространство, хотя и это тоже. В любом случае, как категорический императив Канта — всегда относись к человеку так, чтобы это была цель, а не средство. Соответственно последней, основной целью, которую я преследую, в любом случае это человек. Тот кто в конечном итоге увидит.
Я что-то делаю… мы же с тобой говорили, что это не было мейнстримом. Я делал потому что это мне нравилось. Но в любом случае я делал и мне это нравилось. Но я в любом случае надеялся, что когда-нибудь, кто-то этим заинтересуются, кто-то это увидит.
Я сделал одну из первых работ, там действительно прикольный такой чувак в скафандре, с лейкой, который поливал какой-то цветок. Мне очень нравится эта работа, я хотел бы её когда-нибудь найти в сети. У меня ничего не осталось, ни исходников ничего. Но в сети она по любому где-то валяется. По одной простой причине, что я зашёл кому-то, тогда ещё вконтакте 200… ну ладно не 200, лет 10 назад это было, я зашёл кому-то на страницу, потому что в комментах где-то увидел что-то странное на мини-аватаре. Захожу, а там прямо мой чел вот этот вот из перехода. И там, типа что-то там типа написано – «я разместил потому, что нашел в переходе вот такого классного человека», я думаю нихера себе! Вот это ничего себе!
В этом году я встретил, людей, они там со мной поздоровались, я с ними поздоровался, мы познакомились, пообщались, И там была девочка, которая сказала – большое спасибо! В тот момент, говорит, данная работа на меня очень сильно повлияла, я начала делать то, что мне нужно делать. Я такой думаю — офигенно, как приятно! Если это кого-то на что-то мотивировало, значит это уже не зря. Да, если бы хотя бы один человек смог после этого изменить свое отношение к какому-то объекту, какой-то своей стороне жизни, это как-то на него повлияло – это уже блин заебись..
И ещё был случай когда мне недавно написала другая девушка. У меня была ещё работа, я сделал для первого КБ. На площади пятилетки есть трамвай «Сигнал Богу». И совсем недавно мне тут написали: «Каждый раз, когда я тут хожу, мимо этой площади, я обязательно делаю крюк чтобы подойти и нажать кнопку. В определённый момент моей жизни, когда я типа ждала каких-то… Ну когда мне нужно что-то было я нажала и мне это помогло». Я такой думаю – блядь, охуенно! Супер! Класс! Я прям… прям… вот здесь тепло стало, вот здесь защемило. Не знаю, меняет ли это как-то что-то в благоустройстве города… Вот ты говоришь покрасили стену, не знаю, не уверен. А вот для людей может быть что-то и значит.